Ник. Чародей. Том 1 - Страница 25

Когда все оделись и послушно уселись на лавочки, я немного расслабился. Никто не ушел: все население поселка оказалось оборотнями, все были в курсе всего и теперь молча слушали, ожидая приговора старосты. Вот такая вот демократия, итить ее! Я медлил, поэтому говорить начал старик:

– Не буду от тебя ничего скрывать, юноша. Ты уже узнал достаточно, но можешь сделать неправильные выводы. Не серчай на нас за такую встречу – наше племя скрывается от окружающих очень давно, и на то есть причины. Мир слишком жесток и непредсказуем, люди переменчивы в своих суждениях и привязанностях, чтобы доверять им. Много раз нас пытались уничтожить, и мы в конце концов разочаровались в человечестве. Поэтому давным-давно нашими дедами было принято решение укрыться от мира и сделать так, чтобы память о нас стерлась в веках. Вероятнее всего, мы – одни из самых древних существ на земле. Наши предания повествуют, что нас создал демиург этого мира. Возможно, как игрушку – пробу своих сил, мы уже не помним. Много было стран, государств, империй на этой земле. И всегда мы были воинами, разведчиками, курьерами. Но никогда мы не чувствовали людской признательности за нашу службу. Нас боялись, ненавидели, убивали свои же, те, кому мы служили. И примерно тысячу лет назад наши предки решили бросить службу и обрести свободу. Сломали ли мы свое предназначение и было ли оно вообще – не знаю. Не буду судить, правильно ли поступили наши предки. Нам неизвестны все причины этого решения, однако оно было принято и до сего момента исполнялось неуклонно.

– Почему этот парень, – я кивнул на того, кто вчера пытался на меня напасть, – решил, что я не достоин жизни?

– Слишком глубоко вошло в него обучение. С младых ногтей нас учат, что чужаки опасны. Ему не были понятны мотивы нашего гостеприимства, вот он и решил с юношеской горячностью следовать решению предков – никто не должен о нас ничего знать.

– А в чем причина вашего гостеприимства? – полюбопытствовал я.

– Твоя женщина – чародей. Мы сомневались в успехе в случае нападения. Я же надеялся, что вы ничего не поймете и просто уйдете.

– Хм… Ладно, замнем для ясности. Ваши дальнейшие действия? Снова попытаетесь нас убить, как только представится возможность, или забудете об этом инциденте?

– Нет, – печально вздохнул староста. – Никто на вас нападать больше не будет. Мы знаем свое место. Если бы мы догадались, что к нам идет архей, то бросили бы дома и ушли в горы.

Надо будет порасспросить Карину насчет археев – кто такие и с чем их едят. Но пока можно спросить и у старика.

– Почему вы решили, что я – архей?

– Может, и не архей, – согласился староста. – И до них были люди, которые повелевали миром, как ты. Чародеи все же другие: ближе к нам, к природе. Археи – те, кто познал мир, но не слился с ним. За что и поплатились в свое время.

Мы немного помолчали. Вдруг Карина нагнулась ко мне и прошептала:

– Спроси про Суру.

Я кивнул.

– Мы знаем, что у Суры какая-то беда и это касается ее внука. Мне бы хотелось узнать, в чем дело.

Старик в который раз вздохнул. А Сура, стоящая рядом, дернулась.

– Ничего-то от вас, мейхов, не скроешь, – пробормотал староста.

– Мейхов? – переспросил я.

– Так называли таких, как ты, давным-давно. Археи были мейхами.

– А что насчет искусников?

– Слабенькие мейхи, получившие в свои руки наследство археев. – Староста пожевал губами и вернулся к рассказу: – В мирное время дети у нас рождаются редко. Однако во время службы или войн, когда наши ряды редеют, женщины начинают рожать очень часто, восстанавливая численность рода и принося радость в семьи, смягчая горе потери. Наверное, так было задумано творцом, чтобы не вывелось племя оборотней. Живем мы чаще в человеческой ипостаси: срок, отмеренный ей, больше, чем у пейсьей. Так называется наша вторая сущность.

Я покатал на языке эти слова – пейсья ипостась. И вроде бы похоже на «пёсью», то есть собачью, но нюанс в произношении не дает полностью ассоциировать сущность с собачьей. Старик тем временем продолжал рассказ:

– Пока мы находимся в одном теле, второе не стареет. Поэтому ты не видишь тут стариков. К концу человечьей жизни, в которой мы проводим большую часть времени, пейсья ипостась еще полна сил, несмотря на меньший срок существования, и старость мы встречаем в животном облике. Сейчас старики ушли, чтобы не попадаться вам на глаза. Остались только я да Сура. Дети у нас рождаются в человеческом виде: если это сделать в пейсьем, детеныш никогда не станет человеком. И первое обращение в свою вторую ипостась ребенок делает в шесть лет. Обычно это не вызывает никаких проблем – детей заранее готовят к этому. Но очень редко случается, что малыш не может перекинуться. И здесь есть выход – его оставляют одного вдали от нас, в лесу или в горах, тогда страх одиночества и зов дикой природы помогают ребенку научиться менять форму. Это почти всегда помогает. Но…

– Но иногда все же случается, что и это не срабатывает, так? – спросил я.

– Да. Обычно через несколько дней малыш прибегает в деревню уже на четырех лапах, максимум – спустя неделю. Сын Мука уже месяц бродит один в человечьей ипостаси. Мы проверяем иногда, как идут дела, но у него не выходит.

– Дальше можете не продолжать. Сура хотела попросить нас помочь, верно?

– Она думала, что чародейка, – он кивнул на Карину, – сумеет помочь. Но я-то знаю, что способности чародеев совсем другие, такое им не под силу. И лишь сейчас, зная, что ты мейх, я считаю, что возможно… Возможно, – выделил это слово старик и покосился на Суру, – ты способен что-то сделать. Или хотя бы посоветовать. Я все равно сомневаюсь, что ты справишься. Ты не Творец, а такое скорее всего под силу только ему. Или кому-то, кто воистину могуч. Археи были сильны, но с тех пор мейхи измельчали. Когда-то давно они могли двигать горы, менять русла рек, вырастить в пустыне лес и, наоборот, превратить цветущую долину в пустыню одним лишь желанием, одной мыслью. Они летали по небу, жили под водой и много чего еще. Потому и сомневаюсь я – сильный мейх не заблудился бы, не пришел просить у нас крова.